Большинство людей, решая какую-либо задачу, сознательно или подсознательно анализируют возможные пути достижения заданной цели и выбирают для себя наболее целесообразный. Принцип выбора зависит ог характера и волевых качеств данного человека, а также от важности цели. Иногда выбирают самый короткий путь, иногда самый легкий, иногда самый надежный. Сергей Павлович для решения задач, которые он считал важными в данный отрезок времени, использовал все возможные пути, отбрасывая при этом маловероятные или трудные варианты.

Очевидно, такой метод обеспечивает максимальную вероятность достижения цели, но и требует почти непрерывных и значительных волевых усилий. Сергей Павлович обладал удивительной способностью создавать в себе волевое напряжение, необходимое для работы таким методом. Если вспомнить, сколько текущих, и технических, и организационных вопросов приходилось решать ему в течение одного дня, то легко представить, какую гигантскую умственную и нервную нагрузку нес он в течение многих лет.

С. П. Королев жестоко ругал своих подчиненных (а он умел это делать!) за ошибки, в которых они не хотели признаваться либо из-за непонимания своей вины, либо из-за ложного тщеславия, либо из-за недооценки последствий этих ошибок. Однако, если Сергей Павлович видел, что сотрудник понял свою вину и переживает сам, назиданий не следовало. Всю свою энергию он переключал на то, что было нужнее всего в такой момент,- на исправление последствий ошибки. Провинившегося Сергей Павлович мог даже ободрить... В качестве иллюстрации вспомню следующий эпизод.

1961-й год, один из межпланетных объектов находится в барокамере на космодроме. Идут испытания на герметичность полностью собранного объекта. Среди ночи меня вызывает ведущий конструктор, ответственный за подготовку объекта. Существо вопроса было в том, что вместо допустимой по чертежу утечки объект давал в 3 или 4 раза большую. Можно ли допускать объект в полет?

Еще не совсем проснувшись, а потому излишне спокойный, я умножаю замеренную утечку на время полета, делю на свободный объем отсека и полученную величину падения давления сопоставляю с диапазоном давления в отсеке, согласованным с разработчиками приборов. Результат получается хорошим, я даю "добро" ведущему и с полным сознанием выполненного долга ухожу досыпать. Около выхода меня ловит Сергей Павлович. Уже по тому, как он движется на меня по коридору, я понимаю, что мне сейчас будет очень плохо, но вины пока никакой не ощущаю. Первая фраза была такой:

- Кто тебе дал право разрешать объект к пуску? Кто у тебя главный конструктор?

Я объяснил свой расчет...

- Какая утечка допустима по чертежу? Раньше это условие выполнялось?

- Выполнялось...

- А почему ты не подумал, по какой причине не выполняется сейчас?

В тот же миг я осознал всю глупую академичность своего расчета, и Сергей Павлович понял по моему виду, что дальше воспитывать меня не нужно... Он тут же приказал ведущему конструктору извлечь объект из барокамеры и тщательно осмотреть. Оказалось, что не были затянуты несколько болтов гермостыка. На участке выведения стык мог раскрыться еще больше, и падение давления в отсеке стало бы существеннее" чем по моему расчету.

...Впоследствии Сергей Павлович никогда не вспоминал об этом эпизоде, и я не почувствовал изменения в его отношении ко мне.

Случались неудачные пуски, когда космические аппараты не выходили на орбиты. Все бывавшие на космодроме знали, как тяжело пережит вается неудача, особенно там. Но больше всех, конечно, переживал Сергей Павлович - он был Главным конструктором и нес личную ответственность за все. Тем более, что ему приходилось лично докладывать правительству о неудаче... Несмотря на это, он никогда не вымещал свои переживания на окружающих. Он старался пошутить, ободрить и, конечно, делал все необходимое, чтобы в следующий раз удача была обеспечена.

С. П. Королев в большой мере обладал тем еще необъяснимым до конца свойством немногих людей, которое характеризуют словами "сильная личность", "лидер" и т. п. Когда он был поглощен желанием решить какую-либо задачу, создавалось впечатление, что вокруг него существует какое-то "силовое поле". Его энергии и воле подчинялись все общающиеся с ним в это время, даже не подчиненные ему люди, даже стоящие выше в служебном отношении. Это необъяснимо, но это так.

Однако не нужно думать, что Сергей Павлович всегда был таким. Он бывал и очень мягким, приветливым человеком, с которым легко и приятно беседовать на самые различные темы.