...

Нельзя сказать, что нам, молодым инженерам, в первые годы приходилось часто встречаться с Королевым. Но каждая, даже мимолетная встреча оставляла неизгладимое впечатление. Сейчас, когда оглядываешься назад, кажется, что много времени растрачено не лучшим образом, что можно было сделать еще больше. Королев понимал это, конечно, лучше многих, уж по крайней мере лучше нас, молодых людей. Он будто чувствовал, что не суждено ему прожить долго... Он гнал себя и всех нас вперед и вперед, чтобы приблизить день, когда космос начнет помогать строить жизнь на Земле.

...

Проектирование устройств для стыковки космических кораблей и ракетных блоков находилось под постоянным и пристальным вниманием Главного конструктора. Он не только руководил текущими разработками, не только заставлял совершенствовать предлагаемые проекты. Наш Главный смотрел гораздо дальше. По существу, на самом начальном этапе работ он требовал создания совершенных универсальных конструкций. Андрогинные стыковочные агрегаты, которые могут быть как активными, так и пассивными при стыковке, теперь знакомы каждому, кто интересуется космической техникой. Они были созданы и испытаны при подготовке и осуществлении первого международного пилотируемого космического проекта "Союз-Аполлон". Но мало кто знает, что еще в середине 60-х годов Королев требовал от нас создания подобных универсальных конструкций. Термин "андрогинный", т. е. двуполый, в то время применительно к стыковке еще не использовался. "Сделайте стыковочные агрегаты одинаковыми на обоих кораблях и обеспечьте переход космонавтов по внутреннему герметичному туннелю",- говорил он. А ведь мы в то время только начали работать над первым стыковочным механизмом, который позднее соединил на орбите два космических корабля "Союз", а космонавты А. С. Елисеев и Е. В. Хрунов совершали переход из корабля в корабль через открытый космос.

О смерти Королева я узнал тогда, когда мы завершили изготовление и отладку этого первого стыковочного механизма на одном из смежных заводов. На головном заводе заканчивался монтаж комплексной экспериментальной установки для воспроизведения стыковки двух "Союзов" на Земле. Никогда не забуду это хмурое январское утро, мы работали на сборочном участке цеха. Зазвонил телефон, и из заводоуправления передали эту ошеломляющую, казавшуюся невероятной весть о его смерти...

...Невольно вспомнилась последняя встреча с Королевым. Поздней осенью предыдущего года он пришел к нам, чтобы проверить состояние дел по другой, большой и сложной теме. Над этим проектом наряду со стыковкой работало в то время наше подразделение. Все казалось необычным в тот поздний вечер. Прошло почти 20 лет с тех пор, но многие детали до сегодняшнего дня сохранились в моей памяти. Примечательным было даже приготовление и ожидание. Королев ценил свое время и приучил окружающих людей ценить и его, и свое время. Это особенно хорошо знали помощники Главного и секретари его заместителей. Поэтому подготовка прошла быстро и эффективно - собраны все нужные специалисты из разных отделов и необходимые документы. Это была научная организация труда в действии, НОТ, которая развивалась и утверждалась как бы сама собой. Вернее, НОТ сложилась благодаря деловой обстановке, целеустремленности, благодаря требовательности Главного конструктора, эффективности его начальных идей и указаний.

Запомнился внешний вид Королева, его движения, в которых чувствовались размах и энергия. Помню даже то, как он снял пиджак и остался в спортивной, темно-бордового цвета рубашке без галстука. Не забуду его пытливого взгляда неспокойных глаз. Еще в приемной Главный конструктор напутствовал кого-то, уезжавшего в очередной раз на космодром. Мы собрались в кабинете Б. В. Раушенбаха, воспользовавшись тем, что его хозяин был в командировке. Многочисленные вопросы и реплики Главного конструктора показывали понимание им общей задачи и умение не упустить важные детали. Его цепкая память удерживала многие особенности конструкций летавших и создаваемых кораблей и их основных систем. Это особенно проявлялось, если предмет обсуждения относился к надежности работы или к безопасности космонавтов. Я также обратил внимание на умение не углубляться в излишние подробности или несущественные в данный момент детали, на способность увязывать особенности проекта с возможностями производства, с заданными сроками изготовления. В то же время Королев не скрывал и своего презрения к преувеличениям сложности частных технических задач. Проявлял при том знание психологии отдельных людей, теоретиков и практиков.

Королев похвалил разработанную нами конструкцию, одобрительно похлопав по солидной кипе альбомов только что выпущенных рабочих чертежей. Тогда мне показалось, что слишком уж поверхностным было знакомство с этими чертежами, ведь мы работали над ними так долго и мучительно. Позднее, много раз возвращаясь к этой, для меня примечательной и важной встрече, я стал понимать, что это необходимое качество любого главного конструктора. Он должен прежде всего быстро оценивать работу, отличать хорошее от плохого, осуществимое от нереального, учитывая возможные сроки осуществления задуманного на данном уровне развития техники и имеющейся технологии производства. Это был типичный случай, когда требовалось увязать частные технические проблемы с общими планами запуска очередных космических кораблей.

Королев предложил всем присутствующим на совещании высказаться. Такой прием свободного обмена мнениями был характерен для Главного конструктора. Однако если Королев считал нужным, то мог легко нарушить эту свободу обсуждения. Как человек, твердо уверенный в правоте своих основных идей и планов, он нередко прерывал и "сажал" выступавших, если их предложения уводили в сторону.

Это я наблюдал и раньше, на других совещаниях. Главный мог резко оборвать или даже высмеять человека, причем сознательно, для пользы дела, для воспитания соратников и подчиненных.

Был свободный обмен мнениями в духе Королева. Мне удалось, наверное, уловить суть возникших сложностей, возможный путь решения стоящей задачи. Отчасти мне, может быть, просто повезло. Королеву понравилось мое выступление. "Интересно"; "Видите, как важно посоветоваться с народом"; "Наверное, мы так и поступим",- остались в памяти его реплики.

Конечно, не только мое удачное выступление имело значение. Гораздо важнее было в более широком смысле одобрение нашей деятельности Королевым.

Кто в начале 60-х годов занимался разработкой космических аппаратов, кто конструировал космические механизмы, наверняка помнит, сколько опасений было у физиков и ученых-вакуумщиков: некоторые из них предсказывали даже холодное сваривание трущихся и контактирующих поверхностей механизмов. По просьбе Королева изучение этих вопросов организовал академик А. А. Благонравов в Институте машиноведения АН СССР, которым он в те годы руководил. Я, как аспирант этого института, по рекомендации Королева занимался прикладной стороной этой проблемы под руководством профессора И. В. Крагельского.

Королев настаивал на фундаментальном подходе к решению проблемы: проведении исследований физических явлений при взаимодействии поверхностей в глубоком вакууме, создании элементов, обеспечивающих надежную работу космических механизмов, и выполнении испытаний на спутниках и космических кораблях. В те годы был выполнен ряд важных экспериментов в лабораторных условиях и на спутниках серии "Космос" и "Молния-1", автоматической межпланетной станции "Венера".

В силу специфики научно-инженерной деятельности, "космической" скорости создания совершенно новых космических аппаратов и, видимо, в конечном счете своего предназначения Королев не мог себе позволить заниматься абстрактными исследованиями. Он был прежде всего конструктором, Главным конструктором. Но это был не просто конструктор, это был конструктор-ученый. Создание совершенно новых, не имевших прототипов самых сложных конструкций систем и целых инженерных комплексов требовало глубокого и всестороннего анализа, учета многих факторов, нахождения новых обоснованных и рациональных решений, широких наземных экспериментов. Венчали весь цикл летно-конструкторские испытания, в которых принимали участие сотни многочисленных коллективов специалистов. Таким образом, процессу конструирования были свойственны все признаки научного поиска, творчества, исследования.

Деятельность академика Королева, который осуществил не только в буквальном смысле слова прорыв в космос, но и прорыв в новую область техники, техники ракетно-космических комплексов, является, наверное, самым ярким примером деятельности современного ученого-конструктора крупнейшего масштаба. Вовлеченные в эту деятельность, решая частные задачи, мы брали пример с нашего Главного конструктора. Для меня и в последующие после смерти Королева годы он оставался и незримым судьей и наставником. Так было в конце 60-х, когда мы создавали стыковочное устройство для космической системы "Союз" - "Салют", которое позволило осуществить переход космонавтов не через открытый космос, а по герметичному туннелю. Так было в начале 70-х, при конструировании андрогинных агрегатов по проекту "Союз-Аполлон", на всех его сложных и напряженных этапах. Я все время возвращался к идеям и взглядам Королева во второй половине 70-х, работая над обобщением накопленного опыта и техникой стыковки для будущих аппаратов.

В эти годы мне довелось сталкиваться и работать со многими выдающимися учеными и инженерами космической техники. Но Королев оказал на меня наибольшее влияние, оставил наиболее глубокий след, оказал наибольшее воздействие на всю последующую деятельность в технике и науке.

Неоценима роль Королева в популяризации достижений космической техники, в развитии "космической журналистики", в создании космического направления в кино и на телевидении. В период реализации проекта "Союз-Аполлон" я встречался со многими журналистами, писателями, режиссерами, сценаристами. Все, кто начинал свою деятельность на заре космической эры, подчеркивали исключительную роль Королева в своей области.

Он давал, что называется, начальный импульс, был идейным вдохновителем. Подсказывал и советовал. Помогал преодолевать многочисленные трудности, свойственные каждому новому делу. Он учитывал деиствие моральных факторов на людей, на их способность выполнять большие, как нередко казалось, невыполнимые задачи. Тонкий психолог, он понимал влияние даже внешних эффектов и соответствующим образом обставлял свои действия: большие и малые совещания, посещения и просто контакты, как с руководителями, так и с подчиненными.

Гораздо сильнее было в те годы незримое влияние Королева. Он направлял деятельность всех основных подразделений, создавал благоприятную атмосферу в коллективе за счет особого, постоянно действовавшего потенциала: каждый человек чувствовал, что его труд, продуктивный, самоотверженный, творческий, будет замечен и оценен.