Работы, выполняемые под руководством С. П. Королева, выходили за рамки чисто конструкторского творчества. Еще в 50-х годах существовало мнение, что при пусках ракет собран такой объем опытных данных, что ученым потребуются годы только для научного осмысливания зарегистрированных процессов и явлений. Так было в области газовой динамики, теплообмена, динамической прочности, исследований в условиях космоса и невесомости и др. Как обычно бывает в таких случаях, теоретические положения рождались из анализа фактических экспериментальных данных. Недостаточность, а иногда и полное отсутствие теоретических методов расчета было характерной особенностью условий работы КБ С. П. Королева. С. П. Королев обладал незаурядным талантом экспериментатора, способного организовать эксперимент и извлечь из него максимум информации для текущей работы и дальнейшей деятельности. Помогала его развитая интуиция, обогащаемая непрерывно накапливаемым опытом экспериментатора.

Мне представляется, что именно натурные испытания являются важнейшей из всех сторон многогранной деятельности Королева. Во всяком случае, в этом процессе наиболее полно и ярко раскрывались его личностные качества. Его способность наблюдать испытываемый образец, "ощущать" его свойства, а затем смело управлять этими свойствами, добиваясь желаемых результатов, созревала, по-видимому, еще в период пилотирования планеров и при запусках ракет в 30-х годах. При испытаниях первых ракет в 1933 г. практически полностью отсутствовала объективная измерительная информация, однако и в этих условиях, мастерски используя визуальное наблюдение и изучение обломков, он мог в короткий срок дать исчерпывающую диагностику пуска. В дальнейшем в жизни коллектива, организованного С. П. Королевым в 1946 г., не раз возникали (в основном при летных испытаниях) критические, требующие большого напряжения всех сил и воли ситуации. И именно в этих ситуациях Сергей Павлович всегда оставался главным руководителем, решительно бравшим на себя всю ответственность, заражавшим своим неистовым упорством и уверенностью тех, кто был готов отчаяться и отступить.

...

Первые летные испытания вновь создаваемых образцов техники требовали от Главного конструктора полного напряжения всех духовных сил. Здесь Сергей Павлович был вездесущ: практически ни одно испытание новых образцов ракет, разрабатываемых в его ОКБ, не обошлось без его личного участия, контроля и непосредственного руководства. Будучи несменяемым сам, он не любил менять и ответственных испытателей, считая, что в такой работе, кроме правил, инструкций и положений технической документации, соблюдения которых он требовал неукоснительно, существует еще неформализуемый личный опыт, позволяющий опытному испытателю выполнить работу лучше, чем самому старательному новичку.

...

На заключительном этапе (анализе результатов испытаний) Сергей Павлович был как бы дирижером в трудной и кропотливой работе по извлечению информации, ее осмысливанию и принятию решений. Особое внимание уделялось аварийным испытаниям. Важно однозначно определить причины аварии, принять меры, предотвращающие ее в дальнейшем.

Как человек в общем удачливый, Сергей Павлович всегда тяжело переживал аварии, но внешне не показывал этого, желая, быть может, и себя убедить в определенной, так сказать, пользе аварий. Он не раз говорил, что если авария произошла и причины ее раскрыты, то это очень хорошо, ибо вскрыт недостаток, наша недоработка, ликвидировано наше незнание. Это позволит впредь не допускать таких ошибок. Мы стали грамотнее и увереннее. Кроме того, в нерасчетных аварийных режимах многие системы и конструкции работают на пределе и за пределом своих возможностей, т . е. мы узнаем о фактических запасах в системах и агрегатах ракет. В эти периоды он мне запомнился очень собранным, немногословным, замкнутым и внимательным. Как-то никому в голову не приходило при нем в такое время шутить или улыбаться.

Процесс анализа аварии начинался практически сразу же после пуска. Сергею Павловичу было важно получить первое, свежее восприятие, пока живы в памяти зрительные, слуховые и другие эмоции. Если авария произошла при стендовых испытаниях, все начиналось с внимательного осмотра материальной части, еще теплых деталей, Труднее давался анализ аварии при летных испытаниях. Здесь обломки, конечно, тоже представляют интерес, но не скоро их отыщешь, поэтому самыми информативными документами оказывались пленки радиотелеметрических систем, фотограммы, наскоро обработанные вручную телеметристами. На проявку, просушку, раскладку, разметку давалось минимальное время, и начинался процесс обозрения. Просмотр летных пленок производил Сергей Павлович лично, тратя на это немало времени. После него пленки изучали главные конструкторы систем, его заместители, ведущие конструкторы.