С Сергеем Павловичем я познакомился в 1947 г., еще не будучи сотрудником его отдела, но работая в одном из смежных отделов института. Однажды поздно вечером я и еще два инженера заканчивали срочные чертежи. Было это в большом проходном зале. Подошел Сергей Павлович и сказал: "И в вашем отделе есть сумасшедшие, которые работают ночами". Расспросил, чем занимаемся, и совершенно неожиданно заговорил о работах своего отдела, как-то тепло и непринужденно поделился трудностями. Чувствовались наряду с большой убежденностью и уверенностью непрерывная забота о судьбах своего дела и потребность высказаться, переговорить с нейтральными, не подчиненными ему людьми.

Следующая встреча с Королевым состоялась в 1949 г., когда наш отдел вошел в состав его КБ. Сергей Павлович принял весь руководящий состав, включая начальников групп, каждого расспрашивал о профиле работы. Это на меня произвело большое впечатление. В дальнейшем приходилось часто встречаться с ним, но особенно волнующими были напутствия перед отъездом в командировку.

Тогда велась отработка ракеты на серийном заводе. Выезжали по "кляузным" вопросам. Сергей Павлович неизменно подчеркивал ответственность головной организации, требовал, чтобы в командировке мы вели себя должным образом. Он говорил с каждым из отъезжающих персонально и подробно вникал в состояние дела.

Однажды обнаружился конструкторский брак - в корпусе рулевой машины при механической обработке получались тонкие стенки. Этот дефект долго не замечали, пока стенка не разрушилась от случайного удара. Создалось угрожающее положение: предстояло вернуть и переделать много агрегатов. Поначалу мне был учинен колоссальный "разнос", я считал себя конченым человеком, уронил и растерял подготовленные документы с намеченными решениями... Сергей Павлович с уничтожающими, разгромными замечаниями подписал мои бумаги и стал звонить в инстанции, где надлежало утвердить эти решения.

Той же ночью документы были подписаны.

Интересно, что, когда я, очень взволнованный, дрожащими руками складывал свои листы, Сергей Павлович уже спокойно, дружески сказал: "Смотри, только не потеряй какую-нибудь бумажку, бюрократы нам с тобой не простят". Это было так неожиданно и сердечно, что все напряжение как рукой сняло. Стало понятно, что все выговоры и "проработки" делаются с пониманием трудностей исполнителей, с сочувствием, и уважением к их труду.

Можно привести другой эпизод, который произошел в конце 50-х годов. Работали над новой ракетой. Совершенно неожиданно для нас, "рулевиков" (так в КБ называли конструкторов рулевых машинок), возникла необходимость увеличить мощность рулевой машины в 3-4 раза. Писали графики, намечали сроки от года до трех лет... Причем это соответствовало нашим реальным возможностям, так как разработка документации, оснастка, изготовление, доводка действительно требовали длительного времени.

Работы по ракете приостановили. Едва это стало известно Сергею Павловичу, он вызвал начальника отдела и меня как конструктора этих рулевых машин. Разговор состоялся в маленьком кабинете, где Сергей Павлович сидел за небольшим столом. На столе не было книг, бумаг и литературы, лежали тонкая папка для бумаг и две-три информационные брошюры.

Разговор начался доверительно. Он попросил подумать и попытаться решить задачу подручными средствами. И, как ни странно, после этой беседы нашелся красивый выход: использовать основные узлы от другого изделия, которое было уже в серийном производстве. Идея родилась у нас буквально через сутки после разговора с Главным. И вот мы опять в кабинете у Сергея Павловича. С эскизом машинки и перечнем: что, где надо получить (или, как тогда говорили, "выбить"), что достать у смежников, что изготовить на месте. Вот тут-то и раскрылось великое таинство организаторской работы Главного конструктора.

В течение часа Сергей Павлович непрерывно звонил по телефону подключили серийный завод, многие подразделения нашего КБ и завода. Кончил он указанием - пробный образец должен быть сделан в неделю, первая партия - в течение двух месяцев. Самое удивительное, что установленные им сроки были выдержаны. Конструкторские отделы, производство и все службы, получив утвержденные графики, действовали исключительно оперативно и сумели в назначенный срок решить задачу. Это был не единственный случай такого эффекта графиков, утвержденных Главным конструктором. Его подпись оказывала на все службы ОКБ магическое влияние.

Другой эпизод, который также характеризует способность. Сергея Павловича загораться какой-либо идеей, относится к 1964 г. и касается установки искусственной тяжести. Корабли типа "Восток" и "Восход" в значительной мере себя исчерпали и не позволяли, как того требовала обстановка, давать новые технические результаты. В то время возможность длительного пребывания в невесомости была весьма проблематичной, и казалось заманчивым создать искусственную гравитацию на борту путем вращения системы орбитальных блоков, связанных гибким тросом, относительно центра массы этой системы.

Как только стали известны необходимые параметры вращения системы (угловая скорость и длина троса), Сергей Павлович пустил в ход отлаженную систему: проект, исходные данные, проработка механизмов, чертежи, производство, испытания. Все это в течение 1-2 недель превратилось в графики с очень напряженными сроками. На эти сроки начальники подразделений соглашались с большой неохотой. Некоторых приходилось "вытаскивать" к Сергею Павловичу для внушения и убеждения.

Нашему отделу пришлось разрабатывать сложные и большие механизмы: лебедки, барабаны с целым километром троса, муфты, приводы и др. И все это надо было сделать за 2-3 месяца вместо 1-1,5 года при нормальной работе. Вызвали меня к Сергею Павловичу, к тому времени я был уже начальником отдела. Докладывал П. В. Цыбин. Он сказал: "Начальник отдела просит дать на выпуск документации 10 месяцев". Сергей Павлович не удивился, расспросил, сколько отдельных агрегатов нужно сделать, есть ли аналоги, и, к моему удивлению, вместо строгого определения срока начал буквально просить и уговаривать, чтобы мы максимально ускорили разработку. Его разъяснения, что это нужно только сейчас, а затем будет поздно, не позволили упорствовать. Не было никакой возможности ему отказать. Вместо 10 согласовали срок на 3 месяца, который потом ценой сверхурочной и ударной работы выполнили.

Когда началось производство системы искусственной тяжести, конечно, были большие задержки. Не решались также многие технические вопросы в проектном отделе.

На одном из совещаний Сергей Павлович стал распекать проектантов за отставание в работе: "Вы знаете, что за это время конструкторы перелопатили уйму агрегатов. Ну-ка, Вильницкий, принеси все свои чертежи!" Мы кинулись собирать чертежи, принесли книгу альбомов и сложили на столе в стопу. Высота этой стопы составляла едва ли не целый метр. Сергей Павлович показал на эту гору: "Вы видите, какая громадная работа начата, и все может пойти насмарку, если вы будете отставать. Разберитесь во всех нерешенных вопросах и через 10 дней доложите мне вместе с К. Д. Бушуевым",

Я не могу вспомнить, как дальше развивались события, но хорошо помню одно: он умел заставить всех участников работы тянуться за вырвавшимися вперед и обеспечивать этим общее быстрое продвижение.

Были, конечно, ситуации, когда Сергей Павлович не мог так легко и однозначно давать указания и добиваться быстрых решений. Вспоминается, в частности, 1965 год, когда была закончена разработка системы кораблей "Союз". Рассматривался вопрос о дальнейшей судьбе этого комплекса, в частности о передаче этой тематики на другое предприятие. "Союз" был естественным продолжением "Востока", он унаследовал многие технические решения, кооперацию с другими предприятиями, методику разработки и испытаний. И, разумеется, передача темы была бы тяжелым ударом по коллективу и его прославленному руководителю. Чтобы показать объем задела по "Союзу" (а к этому моменту уже были спроектированы и изготовлены в металле многие приборы и агрегаты), Сергей Павлович приказал организовать выставку образцов в демонстрационном зале.

Выставка была построена по функциональному признаку. К примеру, наш отдел представил на нее много агрегатов: насосы СТР, приводы сопел крена, вентиляторы, элементы стыковки. Когда все экспонаты были сосредоточены в демонстрационном зале, всех нас, стендовиков-гидов, пригласили в зал и сообщили, что вечером придет смотреть выставку Сергей Павлович. Ждали Сергея Павловича очень долго. Все волновались: как оценит Королев наши экспонаты, не заставит ли он делать новые планшеты или Снова подбирать образцы? Сергей Павлович появился около 10 часов вечера. Приехал с совещания. Чувствовалось, что он очень встревожен. Осмотрел все стенды, терпеливо выслушал наши сбивчивые пояснения, сделал очень мало замечаний и у последнего стенда, где собрались все присутствующие, стал нам пояснять обстановку.

Наша многолетняя работа, сказал Сергей Павлович, может пойти насмарку. Тему могут поручить другому предприятию, и опыт нашего коллектива, прошедшего такой трудный путь, останется неиспользованным.

Королев говорил тихо, задумчиво. Мы все поняли, что ему очень тяжело. Мучительно было смотреть на этого волевого, бесстрашного человека, подавленного такими обстоятельствами. Но он справился со своим чувством и закончил свою беседу на мажорной ноте: будем бороться, отстаивать свое детище.