Хорошо известно, что у Сергея Павловича вообще не существовало "своих" и "не своих" дел. Все, что касалось подготовки полета человека в космос (будь то ракета-носитель, корабль, пилот-космонавт или наземное обеспечение), имело самое непосредственное отношение к нему, все принималось им к безотлагательному рассмотрению.

И все-таки мне всегда казалось, что Главный конструктор никого так искренне и всесторонне не опекал, как космонавтов. При этом основы "философии" отбора и подготовки космонавтов неизменно исходили от Главного конструктора, чаще всего формулировались им и никогда не принимались к исполнению без его согласия.

Все, что делал С. П. Королев в 50-е годы, завершалось такими выдающимися успехами, что к началу 60-х годов авторитет Главного конструктора стал легендарным и сам по себе привносил в дела, которыми руководил он, немалую долю заранее гарантированного успеха. Именно на этом фоне нужно рассматривать приход в космонавтику в 1960 г. слушателей первого учебного отряда космонавтов.

Годом раньше, в начале 1959 г., американские специалисты очень активно готовили полет человека в космос и широко рекламировали свою "феноменальную семерку первых астронавтов. В число будущих звездоплавателей были выбраны лучшие из 510 летчиков-испытателей высшего класса с налетом 3-4,5 тыс. часов (в том числе и на реактивных самолетах), в возрасте 35-39 лет, обладавших, кроме прекрасного здоровья, еще и инженерным образованием. Казалось бы, чего проще, взять бы Королеву да и повторить у нас заокеанскую схему. Тем более, что в данном случае опытный пилот космического корабля становился не только надежным оператором, способствующим лучшему функционированию уникальной ракетно-космической техники, но и авторитетным экспертом при оценке ее качества. Благо, у нас не стало бы дело за летчиками-испытателями, в том числе и с инженерным образованием, и с многотысячным налетом часов на самолетах. Так ведь нет, С. П. Королев, а не кто другой добился, чтобы советских космонавтов набирали из числа молодых, крепких и смелых войсковых летчиков-истребителей. Сергей Павлович добивается, чтобы у нас отобрали более многочисленную, чем за океаном, группу кандидатов на первые космические полеты, чтобы с ними развертывалась работа "с оптимистическим взглядом" на будущее, т. е. на основе позитивной оценки возможностей человека летать и работать в космосе (и это примерно за два года до гагаринского полета). Вместе с Главнокомандующим ВВС, главным маршалом авиации К. А. Вершининым, С. П. Королев вошел с ходатайством о создании серьезной учебно-тренировочной базы (будущего Центра) и закладке специального городка в Подмосковье (будущего Звездного), и это предложение было одобрено. А ведь ничего подобного в США не было.

Не без законной гордости Сергей Павлович отмечал, что на первом этапе советская ракетно-космическая техника не диктует столь высоких требований к профессионально-управленческим обязанностям пилота космического корабля "Восток", как это имело место на американском корабле "Меркурий". "Что же касается будущего,- говорил Главный конструктор,- то, во-первых, из каждого молодого и смелого энтузиаста космонавтики обязательно получится первоклассный космонавт-испытатель (ведь они у нас в основном 25-30-летние ребята), а, кроме того, в дальнейшем, и притом скоро, космонавтами будут становиться не только летчики..."

Несколько позже, уже после триумфального успеха, которым завершится первый космический полет Юрия Гагарина, от корреспондентов приходилось слышать и такой вопрос: "Повлияла ли на систему подготовки советских космонавтов подготовка астронавтов, начавшаяся в США годом раньше?"

Ответ на данный вопрос определялся в первую очередь возможностями конкретных технических средств для полета человека в космос. Главный конструктор "Востока" отверг, как ничем не оправданные, "подлеты" на ракетах по баллистической траектории, которыми, по мнению американских специалистов, должны были предваряться полеты по орбите. Не согласился он и с применением американцами на "Меркурии" атмосферы из чистого кислорода при давлении, соответствующем примерно 8 тыс. м над уровнем моря. Для "Востока" создали установку, позволившую космонавту дышать газовым составом, аналогичным земному при нормальном и правильном для человека давлении внутри кабины. Кроме того, пилоту "Востока" не нужно было управлять кораблем и бортовыми системами жизнеобеспечения на всем протяжения полета, как пилоту "Меркурия".

Советская ракета-носитель могла выводить на орбиту ИСЗ чуть ли не 5 т, тогда как американский космический корабль "Меркурий" был почти вдвое меньшим и по габаритам, и по массе, что делало различия возможностей между космической техникой СССР и США еще очевидней. Естественно, это нашло соответствующее отражение в программах отбора и подготовки советских и американских звездоплавателей.

Сергей Павлович сосредоточил тогда наше внимание на четырех группах отличительных особенностей кандидатов в космонавты:

безупречное состояние здоровья при высокой психической устойчивости и общей выносливости организма;

высокая и перспективная летная успеваемость при выраженных задатках воли, трудолюбия и любознательности;

активное желание освоить полеты на ракетных летательных аппаратах.

Четвертая группа особенностей, по словам Главного конструктора, касалась "технической стороны" дела: рост и масса отбираемых летчиков должны были укладываться в пределы 170-175 см и 70-72 кг. Был и возрастной ценз - возраст кандидатов не должен превышать 30 лет, что создаст перспективу 15-20-летней работы, говорил Королев.